СТИХИ 2018

Солнечный заяц

Все, кто уходят, прощаются, даже закаты,
Чтобы назавтра себя повторить по-другому,
Годы прощаются тоже, сезоны, декады,
Годы, они - те же дети - уходят из дома
И возвращаются, чтобы проститься с тобою.
Только заметнее нынче всё исчезает.
Вот, и сегодня сиял над рекой голубою
Этого года последний солнечный заяц.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Выпускной

Мы совсем не счастливые были на той фотографии,
Это старое фото сегодня из ящика выпало.
Выпускной. Наш историк. Училка по географии.
И у каждого жизнь. И на каждого что-то, да выпало.
Сашка стал седовласым, солидным профессором химии –
Нас всегда удивляло, откуда он знал столько опытов.
Ленка долго боролась, до курса последнего... химии,
О болезни её говорили тогда полушёпотом.
Зорик спился, бедняга, а был неплохим математиком.
Славный Славка смешно анекдоты рассказывал.
Алька в дом забрала из стройбата рябого солдатика,
Через год разошлись, он украл малыша черноглазого.
У Маняши есть муж, нет ребёнка – пытались, да без толку.
Кроша, быстрый, как пуля, серьезно увлёкся баллистикой.
Ирка быстро работу нашла, в ресторане, на вешалке,
Подтверждает свой красный диплом МГУ. Журналистика.
Лёшка в мёрзлой Тюмени бурит сверхглубокие скважины
И мечтает вернуться в объятья Москвы белокаменной.
Севка вечно страдает подагрой, и жизнь не налажена –
Ни жены, ни детей, одинок на жилплощади маминой.
Галке было семнадцать, когда увозили с ранением
Ножевым и фатальным. Мы слово-то это не слышали.
Юрка так и остался мальчишкой с большим самомнением,
Чемпион – занимается сексом и горными лыжами.
Танька очень любила советовать – стала психологом,
Но с собой разобраться – нет времени, сил и терпения,
Первый муж был артист и дурак, а второй – стоматологом,
Правда, тоже, дурак. Танька часто лежала «с давлением».
Валька – там, где есть бабки, он продал удачно компанию,
Молодую любовницу взял, говорит, для солидности.
Генка был патриотом, теперь проживает в Испании –
Домик, речка, рыбалка и пенсия по инвалидности.
Наши лица на фото по-детски грустны и заплаканы,
Слёзы даже у тех, кого мы называли пижонами,
Каждый как-то пытался чинить свою жизнь – кто заплатами,
Кто, меняя страну проживания, с новыми жёнами.
Мы совсем не счастливые были на той фотографии,
Что сегодня в Нью-Йоркской квартире из ящика выпала.
Выпускной. Наш историк. Училка по географии.
И у каждого жизнь. И на каждого что-то, да выпало.

↑ Наверх

Открыла дверь и вышла в снег

Открыла дверь и вышла в снег,
не то, что вдруг на снежную поверхность, нет,
я в снег вошла, и белый пух касался моего лица
и щекотал мне щёки, глаза зажмурила
и двигалась внутри метели, в сюжете сна,
шла медленно, нащупывая путь
и вытянув перед собою руки,
я метров через пять уткнусь в забор,
я каждый день хожу маршрутом этим,
срезая путь от дома до учительницы пения,
она живет одна в пятиэтажке,
под крышей, на последнем,
а я туда взлетаю по ступеням,
как будто крылья из спины,
и каждый раз домой срезаю путь,
ныряя сквозь дыру в заборе в зазеркалье.

Там сонный пруд затянут льдом,
и тёмный лес вокруг непроходимый,
в нём, кроме лешего, никто не обитает,
так говорят все бабки в нашем доме,
и бабкины деды,
и в отражении воды нет неба,
и кажется, что пруд затянет вмиг любого,
кто приближается к нему,
затянет и тебя.

А после надо миновать тропинку –
извилистую, узкую, лесную,
и лишь затем – дорога с фонарями.

Не видя ничего перед собой,
я справилась с последнею преградой –
тропинкой, вышла к фонарю,
под этим уличным софитом
кружились белым вальсом
серебряные, хрупкие снежинки,
сплетённые, как кружево, искусными руками,
и если приглядеться, то увидишь:
они танцуют парами, касаются друг друга,
ранят остриём, и падают покорно рядом –
кто отрешённо, кто в штопоре, кто птицей без крыла,
на белое большое покрывало
из миллиардов звёзд, таких же, как они.

Я сделала глубокий вдох и рухнула спиной в сугроб,
как будто я звезда, летевшая с небес,
снег захрустел и, небосвод, весь из велюра,
как задник театральной декорации,
покрылся звёздной пылью,
и на лицо мне падали последние снежинки,
дожившие до финиша бегуньи-марафонки.
«О чем снежинки думают?» –  подумала сама
и оказалась там, в объятьях снега кружевного,
я, созданная из кристаллов льда,
причудливых узоров, неповторимая, как отпечаток пальца,
одна на всей земле, исколотая сотнями иголок,
что разбросал искусный снегодув,
проснувшись ранним утром
в хорошем настроении.

И я летела медленно, слепил фонарь,
мигали звёзды-ночники,
я опускалась вниз, но глядя в небо,
и не заметила, как подлетела к тёплому лицу
и превратилась в каплю,
такую же прекрасную,
как девочка, парящая звездой
в пушистом, белом снеге.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Не объяснить ему

Не объяснить ему значение вселенной,
Когда теперь его вселенная – зола,
А он над этою золой – вселеннопленный,
Хотя, посмотришь на него: мужик-скала.

А он живёт, не веря собственному горю,
И горе это для него – и день, и дом,
И даже небо замолчало, даже море
Сейчас готово утонуть в себе самом,

Замолкли птицы и остановился воздух,
Ведь даже он сейчас не стоит ни гроша,
Убрали яркость галактические звёзды,
А он живёт, вселеннопленный, не дыша.

Он ищет смысл короткого отрезка,
В котором чайки долго машут кораблю,
И в каждом сне его мелькают эсэмэской
Четыре слова: «Папа, я тебя люблю".

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Ответ половинки

Говоришь, половинкой наша была любовь?
Только ты один и любил, я опять не в счёт?
Если б знал ты, гордый мужчина, что значит – боль,
Когда сердце твоё закрыто…на переучёт.

Неужели ты думаешь, просто – пожать плечом
И сказать «иди, если хочешь»? И волком выть,
А потом срастись близнецами с твоим ключом,
Изогнуться, как он, и стараться хоть как-то жить.

Говоришь, ошейник давил, словно псу, точь-в-точь?
Говоришь, не любила, коль быстро сменила замок,
Когда ты влюбился – по возрасту, точно – в дочь,
И сказать боялся, и больше молчать не мог?

Отпустила тебя. Не держала. Не билась в окно.
Уходя, ты знал: я сильная, словно броня.
Я любила тебя сильней, чем любить дано,
Да и ты любил… Но тогда уже – не меня.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

В день рожденья звонит мне подруга

В день рожденья звонит мне подруга:
– Поздравляю тебя! Знаешь, что,
сын бездельник, я, словно прислуга,
у самой – ни сапог, ни пальто,
Генка, сволочь, весь день на работе,
вечерами голодный и злой,
кто-то мне написал на капоте
 «дура-баба» большущей иглой,
набрала пять кило за неделю –
ни жрала ничего, ни пила,
нету лёгкости в собственном теле.
у тебя-то какие дела,
ой, забыла, Наташка в декрете,
и куда только смотрит семья,
ведь они еще сами, как дети,
в этом возрасте вспомни себя,
что я всё о других, вот что, завтра
приходи прямо утром ко мне,
выпьем кофе, состряпаем завтрак,
может, истину сыщем в вине,
ой, забыла, я завтра – на йогу,
кстати, тренер – мужик-фейерверк,
а потом – собираться в дорогу,
я лечу на Багамы в четверг,
ну, а как ты сама, ну, ни слова
от тебя не услышишь вовек,
а на мне, между прочим, обнова,
преподнёс тут один человек,
если хочешь, могу познакомить,
но не с ним, у него есть друзья
то ли в рай, то ли в горисполкоме,
или нет – адвокат и судья.
Как сама-то? Как муж? Как ребёнок?
Сколько сыну? Лет десять уже?
Я ведь помню его аж с пелёнок,
мы ж тогда на одном этаже,
всё, бегу, позвоню на досуге,
ой, опять потеряла часы.
… Я сказать не успела подруге:
дочка есть у меня, а не сын,
ей, к тому же, немножко за двадцать,
а у мужа уже борода.
… Но подруге нельзя волноваться,
потому я молчу, как всегда.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

У меня сломался пылесос

У меня сломался пылесос,
напечатала в компьютере я: "SOS,
у меня сломался пылесос".
И на этот, мой простой запрос
получила я стотысячный вопрос:
Какой марки будет пылесос?
Сколько у него всего колёс?
Сколько весит? Сколько пыли жрёт?
Может ли он двигаться вперёд?
Издаёт ли звук, и есть ли шнур?

... Получала я советы дур,
очень умных, правильных мужчин,
мне советовали кремы от морщин,
помолиться, постучать башкой по дну
и замерить шлангову длину,
заглянуть в отверстие, снять фильтр
и при этом снять об этом фильм,
мне советовали прикупить метлу,
постучать по дереву, стеклу,
заказать в Китае пылесос -
в чипе там использован гипноз,
мне советовали воду Чумака,
хоть и нет давно на свете чувака,
кто-то  предложил сходить к врачу
и сказал, что слишком много я ворчу.

Я попробовала всё от "а" до "я",
от отчаянья до злости и нытья,
здесь не справятся ни слёзы, ни  психоз...
И я выбросить решила пылесос.
Тут соседушка моя, блондинка-Светка,
говорит: "А может быть включить в розетку?"

© Валерия Коренная

↑ Наверх

На цыпочках

На цыпочках, едва касаясь неба,
как ниточка, летящая нелепо
в ещё не наступившей тишине,
вплетаясь незаметно в паутину
и становясь штрихом большой картины
в своём непрекращающемся сне,
когда ещё мело, когда кружило,
вязало снегом шарф и снегом шило,
плело пушинками снежинок кружева,
нить заплетало за прозрачной нитью,
луна скользила по небу в зените,
и женщина, не знавшая слова
о яблоке, но понимая кожей,
надкусывала, говорила "боже",
ему бросала яблоко: "лови".
На цыпочках, едва касаясь неба,
как ниточка, летящая нелепо,
искала эта женщина любви
и находила, и теряла снова,
и знала: ничего не значит слово,
а яблоко - всего лишь фрукт, не грех,
она его разрезала на части -
запретное, надкусанное счастье -
и разделила поровну на всех.

И есть теперь  у  женщины  любой
в изюминке - и горечь, и любовь.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Самая красивая любовь

За горизонт уходит тень, не оглядываясь,
Не оставляя ни следов, ни наследия,
И будет всхлипывать дитя, спать укладываясь,
И будет слышать это мать сквозь столетия,

И будут жить на полках книги непрочитанные,
Венцы творения, не ставшие людьми,
И будут бабушки - бессовестно обсчитанные
И продавщицами, и внуками с детьми,

И станут лучшие друзья - развИденными,
И станут главными слова - не сказанные,
И самой прочной в мире нитью - невидимая,
И станут крепкими узлы - не связанные.

Как прежде, лучшие политики - невыбранные,
И ветка дерева всегда болит отрубленная,
И станет лучшею твоей игрой - несыгранная,
И станет самою красивою любовью - недолюбленная.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Как сегодня на небе висела луна!

Как сегодня на небе висела луна!
Как смотрел на неё телескоп из окна!
Ломтик сыра? Лимона? От дыни кусок?
Лоскуток одеяла? Картошки глазок?
Чей-то профиль? Монета? Обломок ноля?
Буква "эс"? Чебурек?
Иль с Венеры - Земля?
Колобок, потерявший значительно вес?
Или это такая улыбка небес?
Или лодка качается в бархатной мгле?
Иль из снега рождается жизнь в феврале?
Может, блинчик, надкусанный малым дитём?
Или это маслёнок под летним дождём?
Чья-то шляпа? Тарелка? Холодный клинок?
Отвернувшийся к стенке, сопящий щенок?
Или, может, пустыни манящий мираж?
Ледяной королевы пустой экипаж?
Или кто-то бежал, заметая следы?
Катакомбы? Подлунные, может, ходы?

... Просто солнце сказало когда-то: "Свети
по ночам, чтоб они не сбивались с пути".

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Мой милый ребёнок

Ты так и не вырос, мой милый ребёнок,
из первых штанишек, из первых пелёнок,
не слез с самоката, разбитым коленям
уже не поможет ни бег по ступеням,
ни царский куличик песчаный, из детства
с ведёрком, полученным в дар, по наследству,
как радужка глаза "EY" хромосомы,
как снимок затёртый из фотоальбома,
как стёклышко, в землю зарытое кладом,
и крем из эклера с густым шоколадом,
как "двушка", зажатая в грязной ладошке
и тётя с мороженым в тесном окошке,
и ты с этой "двушкой" – потомственный нищий,
ты – ниже нижайшего самого днища,
ты видишь, как мальчик – упитанный боров
с щеками из спелых больших помидоров –
""Пломбир" или "Лакомка"", – думает смачно,
зарплата отцовская – четырёхзначна,
коньяк – пятизвёздочный, дом – шестиспальный,
а ты – самопальный и зазеркальный,
тебя он не видит, он смотрит сквозь темя,
как будто, всё в жизни – прошедшее время,
мы все будем в прошлом, мой милый ребёнок,
и горы оборванных видеоплёнок,
засвеченных кадров, цветных негативов,
потоки дождей и потоки мотивов,
имён, междометий, любовных цунами,
вулканы страстей за чужими стенами,
тот мальчик с пломбиром, барокко с ампиром,
кулон из бриллиантов с огромным сапфиром.

И всё, что оставит капризная плёнка –
глаза, первый крик и ладошка ребёнка.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Читай меня

Читай меня по утрам, по вечерам,
читай меня женщинам и их мужьям,
подругам читай и друзьям
в книгах, в клочках телеграмм,
можешь включить сотни моих фонограмм,
я побегу по электрическим проводам,
пройду по знакомым забытым дворам,
поднимусь, наконец, по высоким горам
с набором стабильных кардиограмм,
вес сердца – всего триста грамм,
читай меня микро- и макромирам,
читай меня на ночь своим зеркалам,
читай меня ворчунам, молчунам,
самым высоким и низким чинам,
можешь прочесть всем послам,
гром перекричи, читая меня дождям,
дальней планете, бурным морям,
будешь читать, не забудь приоткрыть дверцу,
читай меня сердцем –
это всего триста грамм.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Радуга-рука

Радуги колесо,
мост и берег,
где-то кто-то любит,
где-то кто-то верит,
пока соединяет
берега
не мост,
а радуга-рука.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Всё начиналось

Всё начиналось «с чего начинается Родина»:
Дворик московский, скамейка придворная, дом.
Воздух – пропитанный солнцем, а руки – смородиной,
Всё еще будет, случится своим чередом.

Лет через двадцать Наташка уедет в Америку,
Выучит всё про компьютеры, станет спецом.
Танька пройдёт через водку, побои, истерики,
Всё, что от Таньки останется – фото с отцом.
Светка подастся в науку, будет историком.
Ленка-болтушка займётся риторикой.

Лет через тридцать Наташку уволит по возрасту
Собственный муж – он покорно уйдёт к молодой.
Ленка, всё так же, легко узнаётся по возгласам.
Танька сопьётся и станет худой и седой.
Светка утонет в истории, древней, как тень,
И не захочет вернуться в сегодняшний день.

Лет через сорок Наташка, в обнимку с компьютером,
Вдруг станет мамой и даже любимой женой.
Ленка притихнет, свалившись со снежного скутера.
Светка сама не заметит, как станет чужой
В старой компании – бабушка, а не ровесница.
Таньку-подругу сосед обнаружит на лестнице.

... Воздух наполнен теплом, а руки – смородиной,
Всё, что даётся на выбор – цвета и холсты –
Всё начиналось «с чего начинается Родина»,
Там, где не страшно, и в этом нестрашии – ты.

↑ Наверх

Девочки влюбляются в нарциссов

Девочки влюбляются в нарциссов,
В принцев белокурых, в дураков,
В тех, кто никогда из бенефиса
Не выходят, в маминых сынков.

Мальчики влюбляются в красоток,
В поволоку глаз и губ изгиб,
В смех беззвучный от его щекоток,
В шёпот и почти неслышный всхлип.

Девушка влюбляется в мужчину
И становится глухонема,
Назовёт она сто две причины
Своего сошествия с ума.

Юноши влюбляются в «постарше» –
Есть чему учиться, наконец,
Женщинам, включая секретаршу,
Нужен привлекательный отец.

Женщины влюбляются ушами.
На ушах лапша, как крем-брюле,
Прямо с пирогами и борщами
В рай въезжают на своей метле.

А мужчины влюблены глазами –
Стервы привлекательны всегда
Не ума палатой, не слезами –
Пряника единством и кнута.

Папеньки влюбляются в изъяны –
Сладкий голос и галиматью.
Ей не повредит слегка быть пьяной –
Лучше, чем в режиме «интервью».

... Стрелки, как пропеллеры, по кругу,
Две руки секундных, пара фраз.
Старики влюбляются друг в друга
Каждый день, как будто, в первый раз.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Старик у моря

Когда поезд остановится на семафоре,
спрыгнуть с него, услышать дыхание моря,
привычно кивнуть старику
живущему с удочкой на берегу,
и вдруг оказаться в семьдесят втором,   
найти старенький дом,
где кнопка звонка приклеена пластырем,
пройти в коридор, заставленный ластами,
ржавым велосипедом со сломанной рамой,
поздороваться с не прекрасной дамой,
в тощих пальцах которой зажат мундштук,
а в комнате с запахом старости – древний сундук,
говорят, набитый бриллиантами,
за стеной – спящий за диктантами
розовощёкий второгодник Славка,
мать его, словно пиявка,
пристала: "пиши" да "пиши",
у матери – последние гроши,
но хочет из Славки сделать человека,
скорее придёт окончание века,
чем Славка напишет диктант,
справа по коридору – Димон по кличке "мутант",
который приклеил к стулу фуражку
гэбиста – отца подружки Наташки,
за что был отправлен в Сибирь,
где лишь холода да чифирь,
да ножи остро заточенные,
да места заболоченные,
коли земля не мёрзлая,
где снег лежит вёрстами,
а лет через десять вернулся "мутант"
в дом, где не дописан диктант,
где со времён войны
одна и та же бабуля печёт блины
и сама же съедает их со сметаною,
под ногами – барбос с зализанной раною,
полученной в ходе телесного боя
с догом Марчелло – дворовым плейбоем,
барбос сопит у плиты, облизываясь,
а старик червяка нанизывает
день и ночь, и когда он спит?
первые полдня бубнит
что-то невнятно,
лишь ему понятное,
вторые полдня – лежит на боку,
но, если прислушаться к старику,
можно услышать дыхание моря.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Я спросила дочку

Я спросила дочку: «Ты счастливая?»
«Мама, ты о чём?» – сказала дочь.
... Звёзды загорались молчаливые,
На пуантах прыгал лёгкий дождь.

Как живётся в звёздном небе вечером,
Не надоедает им сверкать?...
«Мам, тебе, наверно, делать нечего –
Глупые вопросы задавать».
 
«Ты права, конечно, дочь моя,
Не в меня, не яблоневый плод.
Математика – она наука точная,
Философия – бездельников оплот.
 
Может, так и надо поколению,
Что боится собственных теней,
Ускоренья своего сердцеебиения
И желания прожить свой век скромней,
 
Поколению, читающему классиков,
Вдолбленных гранитно, на века,
И хранителей реликвий – медных тазиков
(Вдруг опять польётся с потолка?)
 
Может, так и надо поколению,
Где душа превыше кошелька.
Гвоздь забить – вот главное умение –
Да простить глупца и должника».
 
Я была, признаюсь, многословною,
Заговаривала свой самообман,
Ведь не трудно  – сделаться духовною,
Если выдыхается вулкан.
 
«Ты есть рядом, значит, я счастливая», –
Обняла меня за плечи дочь.
... Звёзды загорались молчаливые,
На пуантах прыгал лёгкий дождь.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Выбирала в магазине счастье

Выбирала в магазине счастье -
все красивы, словно на подбор,
примеряла на своё запястье,
всматривалась издали, в упор,
хорошо ли смотримся мы вместе,
жаворонок, думала, сова?
часто ли находится в отъезде?
знает ли волшебные слова?
"какова гарантия на счастье?"
спрашивала я у продавцов,
или "что у счастия по части
понимания меня, в конце концов?"

Мне кивали, убеждали, пели,
говорили: счастье мне идёт,
смотримся неплохо, в самом деле,
что же, я готова, мой черёд.

Выбрала. Сложили. Завернули.
Заплатила. Ты теперь со мной -
вместе с бабушкиным старым тюлем,
папиной гармошкою губной,
стёклышком - девичьим амулетом -
ящиком, где "модное" бельё
и обрывок старенькой газеты
с именем, похожим на моё,
все черновики (а их немало,
из страны в страну, из дома в дом),
то, что с чердаков не доставала,
всё, что накопила "на потом",
правда, ничего на случай жажды,
чтоб не опалиться пред огнём,
чёрный день настал, и не однажды -
ничего не пригодилось в нём,
чтобы перепрыгивать ухабы,
открывать захлопнутую дверь.
Если б можно было, я тогда бы
отложила счастье на теперь.

... В магазине - новые запчасти,
до конца восполнен дефицит,
где-то там отложенное счастье
на специальной полочке лежит,
я безмолвно перед ним стою,
улыбаюсь и... не узнаю.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Он

Он кружил меня вихрем, заставил взлететь,
распустил мои волосы – ветру в лицо,
он швырял меня в пропасть, усаживал в клеть
и сжимал безымянные пальцы в кольцо,
он меня выгонял на арктический лёд,
выводил на арену, где тысячи лиц,
он с собою меня и в разведку берёт,
и в сияющий бархат огромных столиц,
он к ногам моим бросил земной океан,
расстелил надо мной одеяло из звёзд,
дал мне в руки бушующий мини-вулкан
и в другую галактику тайно увёз,
я была, как за каменной стенкой, за ним:
и послушно ручною, как маленький принц,
и его тишиной, и дыханьем одним,
я была его скорость, стремительный блиц,
я бежала за ним, пока ветер не стих,
ни дороги не видя, ни ночи, ни дня
и не зная, что, если прощается стих,
это значит: он всё ещё пишет меня.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Расплата за талант

Я оказалась за одним столом с талантом. Он пел, как жил, захватывало дух у литератора, у девы с пышным бантом. Талант признался, что за пару нежных рук, которые прижмут холодной ночью, за женщину, что глупо отпустил, вернул бы все стихи, порвал бы в клочья...
– Зато вас Бог талантом наградил, – оборвала на полуслове дама, сверкнув алмазным, в сотни ватт, колье.
– Вам не понять, – сказал артист из драмы, – как трудно быть всё время на коне, – хлебнул вина из круглого бокала и улыбнулся даме в сотни ватт. Она артистов всяких уважала, оттачивая медленный захват. Успешный бизнесмен, ремень ослабив, на вилку наколов свиной шашлык, икнул, сказал:
– Чтоб искупаться в славе, я всё бы отдал, всё, к чему привык.
А спутница его, из бережливых, глотнула водки и пропела:
– Вить, я быть хочу здоровой и счастливой и ничего за это не платить.
Семейный доктор породил сомненья и прежде, чем с улыбкой прикорнуть, сказал:
– Здоровье – это деньги плюс терпенье, чтоб быть здоровым, нужно отстегнуть.

Талант молчал, перебирая струны. Бубнила дева:
– Спой, что знают все!
Он улыбнулся грустно деве юной и тихо спел о взлётной полосе. Потом замолк, обвёл сидящих взглядом. Мне показалось: я нашла предлог, пока он здесь, пока он с нами, рядом и так неизлечимо одинок.
– Откуда у тебя секрет пророчества? – спросила я, привстав из-за стола.
Он улыбнулся:
– Всё от одиночества, оно – и есть расплата за талант.

↑ Наверх

Идеально

Вроде, всё идеально:
ни обиды, ни гнева,
в астро-карте натальной
дружат Раки и Девы,
зеркала – по фэншую,
голоданье – по Брэггу,
ни о чём не прошу я,
заменяю соль бегом,
из ведра обливаюсь
ледяною водою
и во всём сомневаюсь,
и слежу за едою –
потребляю росточки
из проросшей пшеницы
и массирую точки
на своей пояснице,
дождь ли, снег по асфальту,
я в любой атмосфере
закрываю гештальты,
как скрипучие двери,
медитирую молча,
позитивно мечтаю
и смеюсь, что есть мочи,
и про йогов всё знаю,
«против»  – злобы и порки,
«за» – бревно папы Карло,
изучила до корки
диагностику кармы,
соблюдаю природу
щелочного баланса,
всё своё, с огорода –
и укроп, и романсы,
пью, давясь, по два литра
родниковой водицы,
сочиняю субтитры
в социальных страницах,
быть могу очень разной,
даже выжженным полем,
и живу без соблазнов –
сигарет с алкоголем,
с минимальным пробегом –
пару цифр я смотала –
не покрытая снегом
и совсем не устала,
не глупа, не банальна,
не разбитая бытом,
в общем, всё идеально,
но… в пределах корыта.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Между

Между землёю и небом - граница,
На горизонте танцуют восходы,
В небе летит нарисованной птицей
Всё, что случится с тобою сквозь годы:

Будет зелёное жаркое лето,
Чёлка короткая, платье в горошек,
Поле ромашек - огромным букетом,
Будет единственный, будет хороший.

За поворотом - плаксивая осень,
Первые джинсы, гитара - по кругу,
Не отличается осень от вёсен,
Он будет главным, единственным другом.

Всё холоднее январская стужа,
Из дому выйти - ты ищешь причину,
И не срастается - с преданным мужем.
Тот был единственным, лучшим мужчиной.

С неба стекают апрельские ливни,
Реки уносят всех, с кем разминулся.
Лес всё темнее, а ты - "позитивней".
Будет единственный, кто не вернулся.

Между землёю и небом - граница,
На горизонте танцуют закаты,
В небе летит нарисованной птицей
Все, что случилось с тобою когда-то.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Дрова

Нарубила я дров этим летом
Про запас, на года, на века,
Вот – дрова на дворе, вот – секреты,
Ни ворот у меня, ни замка.
 
Я старалась, когда их рубила –
Топорище держала, как меч,
И откуда взялось столько силы?
Это ж – не репетировать речь.
 
Я рубила с утра и до ночи,
Накрывала дрова от дождя,
А когда стали дни чуть короче,
Согревалась, огонь разводя.

Дорубила. Ну, да, не безгрешна.
Лишь дрова – ни пенька, ни куста.
Я себя похвалила, конечно,
И сказала себе: «Красота!»
 
Распылилась тумана завеса,
Отдыхают ряды топоров,
А вокруг - столько разного леса
Из еще не наломанных дров!

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Знаешь, почему влюблённые засыпают в обнимку?

Знаешь, почему влюбленные засыпают в обнимку?
Это их души оберегают во сне друг друга -
две сиамские, неразлучные половинки,
со-упряжники, су-пружники, перевязанные одной подпругой.
Знаешь, почему влюбленные жаждут касаний?
Чтобы дышать в унисон, в едином сердечном ритме
и, пока ничего другого ученые не доказали
ни в современной Америке, ни в древнем Риме,
он говорит ей: "Это в любви не важно,
я же тебя обнимаю на фотоснимках".
Да, обнимаешь, но даже в фильме нашем полнометражном
нет кадров, на которых ты засыпаешь со мной в обнимку.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Инструкция по применению

Знаешь ли ты, насколько легко -
сделать кошачьих ручными?
Я, например, ручная,
надёжная, верная кошка
в комплекте с инструкцией
по применению
(внутренний левый кармашек),
где пунктом под номером раз:
"при всякой малейшей возможности - гладить",
тогда становлюсь я ручною
и с каждой минутой - ручнее и краше.

Чем дольше не гладить кошачьих,
тем больше они превращаются в диких,
с которыми трудно управиться
без укротителя,
да и не каждый возьмётся -
этому в школе не учат.
Дикие кошки с сорванной крышей
делают много плохого,
после они пожалеют и сами об этом,
будут зализывать раны в сторонке,
и никого не подпустят к себе,
могут покинуть жилище
без предупреждения,
могут, конечно, еще напоследок
скинуть хрустальную вазу,
случайно ее зацепивши хвостом,
могут царапнуть
(не значит, что вы заслужили -
кошки, как люди, бывают не в духе),
но в целом, они безобидны и мяу.

Стань же своим укротителем сам,
прикосновенье и капля восторга -
вот, что кошачьих
прекрасными делает и грациозными,
не оскорбляй это гордое племя кнутами -
пряники, сладости, глажка (по шерсти) - и только.

Пункта второго в инструкции по применению нет.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Не пиши мне в письме

Не пиши мне в письме,
что не скажешь ни тьме,
ни таксисту в пути,
ни всемирной сети,
в чём признаться - никак, никому, никогда,
даже, если к лицу подступает вода,
что должно отправляться в корзину, в огонь,
что не сможет сокрыть ни замок, ни ладонь,
что не знали ни мать, ни отец, ни жена,
что никто не узнает во все времена,
что должно быть табу даже в завтрашнем сне,
не пиши мне в письме,
что не скажешь зиме,
безнадёжной осенней, прилипчивой тьме,
не пиши, даже если туманит вино,
если должен сказать, ты молчи, всё равно,
не пиши ничего мне об этом в письме,
даже, если решишь за минуту до сме...

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Там птица птицу кормит

Там птица птицу кормит хлебушком -
подруги ранено крыло,
куда-то в небо смотрит девушка
и просит жизни - набело.
Упало солнце, гром без голоса,
и тем страшней беззвучный рёв,
и ветер заплетает волосы,
и небо в тучах - до краёв,
и где-то женщина заплакала,
и стало холодно кругом,
и лужи - мокрыми заплатами
под плащ таращатся тайком,
хоть босиком ходи по городу,
фонарь не нужен - есть луна,
в такую ночь умрёшь от холода,
подумают, что от вина.
Вот так гуляет полночь осени,
теперь - готовиться к зиме,
чтоб вместе, лёгкими полозьями
скользить по снежной бахроме
в забытый мир знакомых запахов,
где ландыш - антидепрессант
и, словно на картинах - завтраков
в прохладе чеховских веранд,
где птица птицу кормит хлебушком...
К чему ей хлеб, коль нет крыла?
И скажут коротко соседушки:
- От счастья, дура, умерла.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Гудзон. Манхэттен

Гудзон. Манхэттен. Начинает вечереть.
Я каждой жилкой чувствую подкожной
Тебя. И понимаю, что возможно
Не только от Парижа умереть.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Неслышно ступать

           «Когда б вы знали…»
              А.А. Ахматова
Неслышно ступать по звериному следу,
В засаде сидеть, караулить добычу,
Порой напевая, порою мурлыча,
Идти босиком, не заметив, по снегу,
Выслушивать воздух, вдыхая бесшумно,
Не дрогнуть от взмаха испуганной птицы
И быть одновременно в каждой частице,
Считаясь среди человеков безумным,
Всё видеть сквозь время и глобуса круглость.
В иных измерениях слышать мотивы,
Иметь в арсенале своём объективы,
В прицеле держать максимальную крупность,
Порою выстреливать быстро, не целясь,
Не зная, что будет, но чувствуя кожей
Звериной и хрупкой, прикрытой рогожей,
Что слово – и есть настоящая ценность
В святилище букв и звучании каждой,
В словесном оркестре, средь нужного хлама.
Воздушная и дирижёрская яма
Стать слишком глубокою может однажды.
… Стихи – на бумаге, союзник надёжный,
Неважно, что выпить: кефир или виски,
Шутя, набросать текст прощальной записки
Размером значительным – четырёхсложным,
А после – в засаде сидеть до восхода,
Словами сдирая с себя оболочку,
Чтоб снова и снова бегущею строчкой
Домысливать жизнь, а не способ ухода.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Меня разбудил телефон

Видео из цикла "Пишу и говорю" здесь


... Меня разбудил телефон,
это был он,
я узнала его "привет",
спустя сотни лет,
словно он выходил в киоск,
тот август был густ, застывающий воск
двухтысячного
стал барельефом высеченным
в стене здания,
где моё ожидание
его возвращения было вечным –
с утра и до вечера,
с лета и до зимы,
то, что называлось "мы",
стало одиночными пулями,
стреляющими июлями,
холостыми патронами,
сном беспокойным меж перегонами,
от одной станции следования
до другой, собеседования
сменялись со-жизнями
с серийными сожителями.
… Но меня разбудил телефон –
так новый сезон
старого сериала
лепится из подручного материала,
отснятые кадры смогли пригодиться,
мне приходилось закрашивать лица,
зачёркивать имя,
смеяться с другими,
лишь бы не помнить боли,
чтоб он отфутболил
подачу (подачку?)
ставшей ненужной чудачке,
испепелившей тетради своих посвящений,
что было, останется без возвращений
и без возражений.
... Голос знакомый в трубке
"что думаю я о покупке"
спросил – вчера распродажа
застала меня в Петровском пассаже.
... Я долго молчала, я думала: снится,
но нет, за окном громыхала столица,
а мир оказался трагически тесен,
он, в трубке, был мил и любезен,
он говорил и даже не понял,
что наступил на минное поле:
я вспомнить хотела мои чемоданы
на зимнем перроне, далёкие страны,
в которые голос когда-то уехал
на вечные веки, и громкое эхо
его раздавалось, как будто, случайно,
но тише и тише, и сплюснулось в тайну,
что даже с собою не обсуждала -
забила, забыла и засмеяла.
... Молчала я только сначала,
я раньше его обличала
когда-то и в чём-то
и, посланный к чёрту,
он так и не понял,
кто там, в телефоне,
и радостно выкрикнул в трубку:
– Благодарим за покупку.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Мой корабль

Видео из цикла "Пишу и говорю" здесь


Мой корабль бросил якорь в далёкой стране,
говорили, что истина скрыта в вине,
в неизвестной любви, незнакомых местах,
я искала её в разноцветных цветах
рыжей осени, в золоте летнего дня
и в глазах, что недолго любили меня.
 
А потом мой корабль развернулся в порту
и уплыл в никуда, в никогда, в пустоту,
мне мерещилась истина в той пустоте,
швартовался корабль в чужой долготе,
раздробились минуты на доли секунд,
килограмм превратился в удвоенный фунт,
я по новой засела за словари,
прочитала, что истина где-то внутри
я давно поменяла судьбу и страну,
исключила из жизни вино и вину,
удалила себя из союза друзей
и отправила прошлое в местный музей,
начала всё сначала, как утро – себя,
ничего не желая и не торопя,
чистый лист заполняла, как ветром, легко,
жизнь, казалось, сгущённым текла молоком,
ровный почерк сменился курсивом, штрихом,
а былая любовь обернулась грехом,
в издевательский смайлик вместился трактат,
даже сердце работает на результат,
тоже истину ищет: летает на Марс,
в самом центре земли замечает алмаз,
марафон пробегает за пару часов,
вычисляет мгновенно архив адресов,
по которым ты жил в прошлом веке уикенд,
знает, чей ты приятель и чей пациент,
миллионы имён живы лишь в облаках,
их резервные копии – в чьих-то руках.
 
Это был не корабль – простая ладья
приближалась к стране под названием "я",
говорили, что истина входит в маршрут,
мне она помахала...  в районе Бермуд.

© Валерия Коренная

↑ Наверх

Вырастешь ты и узнаешь

Вырастешь ты и узнаешь: вода не всегда течёт вниз,
чёрное может искусно прикинуться белым,
никто не захочет исполнить твой милый каприз,
а небо в любую погоду можно раскрашивать мелом.

Когда ты полюбишь, не все будут рады, как ты,
и кто-то насмешливо скажет, смотря тебе вслед:
- Как странно, что он каждый вечер ей дарит цветы,
ведь ничего интересного в этой гражданочке нет.

Ты станешь (уже, не его) примерной женой,
узнаешь, что в каждой любви есть множество лиц,
ты будешь себя успокаивать: был бы живой,
и верить ты будешь в сто сотен его небылиц.

Когда через годы, потом, станешь ты любящей мамой
и будешь считать очень ценным свой нужный совет,
дочь твоя будет счастливой, красивою самой,
и будет носить на запястье тобою сплетённый браслет.

Полвека спустя, ты будешь смотреть на закаты
внутри облаков, что тобой нарисованы мелом,
и будешь считать не годами - мелькнувшей декадой,
уже понимая, что ничего не успела -
сделать... проститься... сказать....

© Валерия Коренная

↑ Наверх